Si vis pacem, para bellum.
Ночь.
Жаркая астраханская ночь.
Около большого костра сидят люди.
парни, девушки. Волосатые и с бритыми головами.
Молча пьют спирт с лимоном, пуская баклашку с этим пойлом по кругу.
На лицах пляшут сумасшедшие танцы отсветы пламени.
Пламя костра - огненное причастие, захватившее их умы.
Они сидят. Спирт медленно разливается в крови, разжигая внутри каждого из них свой костёр.
И вот вокруг одного костра разгораются ещё несколько. пламя ревёт, рвётся наружу, пытаясь разорвать бренное тело и слиться в едином танце со старшим братом - костром.
Но люди молчат. Кто они?
В камуфле, берцах и вязанных шапках.
В кожанках и казаках.
В плащах и хайратниках.
Каждый из них - сам по себе.
Но они вместе. Они сидят, молча пьют и ждут.
Но вот один из них поднимается. Молча смотрит на огонь.
Поднимает баклаху над головой, почти шепотом что-то произносит.
И следом поднимаются остальные.
Человек допивает остатки, откидывает опустевший сосуд и обводит мутным взглядом стоящих вокруг.
В его глазах внезапно вспыхивает огонь.
Из его груди вырывается крик:
- Ктулху!
Стоящие вокруг вскидывают руку в нацистском приветствии и вот уже несколько голосов вторят:
- Фхтагн!
- Ктулху!
- Фхтагн!
- КТУЛХУ!!!
- ФХТАГН!!!
Голоса разносятся за несколько километров. В глазах у каждого - пламя костра, горящего внутри. Каждый из них счастлив, ведь они разглядели огонь в себе. И им уже не нужно ничего, чтобы снова его разжечь.
Ничего, кроме двух вещей - младшего брата огня - этанола - и имени Бога.
- КТУЛХУ!
Жаркая астраханская ночь.
Около большого костра сидят люди.
парни, девушки. Волосатые и с бритыми головами.
Молча пьют спирт с лимоном, пуская баклашку с этим пойлом по кругу.
На лицах пляшут сумасшедшие танцы отсветы пламени.
Пламя костра - огненное причастие, захватившее их умы.
Они сидят. Спирт медленно разливается в крови, разжигая внутри каждого из них свой костёр.
И вот вокруг одного костра разгораются ещё несколько. пламя ревёт, рвётся наружу, пытаясь разорвать бренное тело и слиться в едином танце со старшим братом - костром.
Но люди молчат. Кто они?
В камуфле, берцах и вязанных шапках.
В кожанках и казаках.
В плащах и хайратниках.
Каждый из них - сам по себе.
Но они вместе. Они сидят, молча пьют и ждут.
Но вот один из них поднимается. Молча смотрит на огонь.
Поднимает баклаху над головой, почти шепотом что-то произносит.
И следом поднимаются остальные.
Человек допивает остатки, откидывает опустевший сосуд и обводит мутным взглядом стоящих вокруг.
В его глазах внезапно вспыхивает огонь.
Из его груди вырывается крик:
- Ктулху!
Стоящие вокруг вскидывают руку в нацистском приветствии и вот уже несколько голосов вторят:
- Фхтагн!
- Ктулху!
- Фхтагн!
- КТУЛХУ!!!
- ФХТАГН!!!
Голоса разносятся за несколько километров. В глазах у каждого - пламя костра, горящего внутри. Каждый из них счастлив, ведь они разглядели огонь в себе. И им уже не нужно ничего, чтобы снова его разжечь.
Ничего, кроме двух вещей - младшего брата огня - этанола - и имени Бога.
- КТУЛХУ!